Жили-были муж с женой. Смолоду они жили всем на загляденье, а под старость - словно их кто подменил. Только спустит утром старик ноги с печки, как уж и пошла промеж ним и старухой перебранка. Он старухе слово, а она ему два, он ей два, а она ему пять, он пять, а она десять. И такой вихорь завьется промеж них, хоть из избы вон беги.
А разбираться начнут - виноватого нет.
- Да с чего б это у нас, старуха, а? - скажет старик.
- Да все ты, старый, ты все!..
- Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!..
- Не я, да ты!
- Ты, да не я!
И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала, слушала их соседка и говорит:
- Маремьянушка, что это у тебя со старым-то всё нелады да нелады. Сходила б ты на край села к бобылке. Бобылка на водицу шепчет... Людям помогает, авось и тебе поможет.
»
А и впрямь, - подумала старуха, - схожу к бобылке...”
Пришла к бобылке, постучала в окошко. Та вышла.
- Что, - спрашивает, - старушечка, тебе надобно?
- Да вот, - отвечает бабка, - пошли у нас нелады со стариком.
- А подожди, - говорит бобылка, - немного.
И сама - в дом.
Вынесла старуха воды в деревянном ковше да при ней же на ту воду пошептала. Потом перелила ее в стеклянную посудину, подает и говорит:
- Как домой придешь да как зашумит у тебя старик-то, так ты водицы-то хлебни; да не плюнь, не глотни, а держи во рту-то, пока не угомонится... Все ладно и будет!
Поклонилась старуха бобылке, взяла посудину с водой - и домой. И только ногу за порог занесла, как старик на нее и напустился:
- Ох уж мне эти бабы-стрекотухи! Как пойдут, так словно провалятся! Давным-давно самовар пора ставить, а ты думать забыла! И где это ты запропала?..
Отхлебнула старуха из стеклянной посудины, да не плюнула, не проглотила, а, как велела бобылка, держит во рту.
А старик видит, что она не отвечает, и сам замолчал. Обрадовалась старуха: »
А и впрямь, видать, что водица эта наговорная целебная!”
Поставила посудину с водой, а сама - за самовар да и загреми трубой.
Услышал это старик:
- Эка нескладна-неладна! Не тем концом руки, видать, воткнуты!
А старуха хотела было ему ответить, да вспомнила наказ бобылки - и опять за водицу! Хлебнула и держит во рту.
Видит старик, что старуха ни словечка ему супротивного не говорит, дался диву и... замолчал.
И пошло промеж них с той поры все как по-писаному: снова, как в молодые годы, людям на загляденье жить стали. Потому, как только начнет старик шуметь, старуха сейчас - за наговорную водицу!
Вот она, сила-то, в ней какая!
А разбираться начнут - виноватого нет.
- Да с чего б это у нас, старуха, а? - скажет старик.
- Да все ты, старый, ты все!..
- Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!..
- Не я, да ты!
- Ты, да не я!
И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала, слушала их соседка и говорит:
- Маремьянушка, что это у тебя со старым-то всё нелады да нелады. Сходила б ты на край села к бобылке. Бобылка на водицу шепчет... Людям помогает, авось и тебе поможет.
»
А и впрямь, - подумала старуха, - схожу к бобылке...”
Пришла к бобылке, постучала в окошко. Та вышла.
- Что, - спрашивает, - старушечка, тебе надобно?
- Да вот, - отвечает бабка, - пошли у нас нелады со стариком.
- А подожди, - говорит бобылка, - немного.
И сама - в дом.
Вынесла старуха воды в деревянном ковше да при ней же на ту воду пошептала. Потом перелила ее в стеклянную посудину, подает и говорит:
- Как домой придешь да как зашумит у тебя старик-то, так ты водицы-то хлебни; да не плюнь, не глотни, а держи во рту-то, пока не угомонится... Все ладно и будет!
Поклонилась старуха бобылке, взяла посудину с водой - и домой. И только ногу за порог занесла, как старик на нее и напустился:
- Ох уж мне эти бабы-стрекотухи! Как пойдут, так словно провалятся! Давным-давно самовар пора ставить, а ты думать забыла! И где это ты запропала?..
Отхлебнула старуха из стеклянной посудины, да не плюнула, не проглотила, а, как велела бобылка, держит во рту.
А старик видит, что она не отвечает, и сам замолчал. Обрадовалась старуха: »
А и впрямь, видать, что водица эта наговорная целебная!”
Поставила посудину с водой, а сама - за самовар да и загреми трубой.
Услышал это старик:
- Эка нескладна-неладна! Не тем концом руки, видать, воткнуты!
А старуха хотела было ему ответить, да вспомнила наказ бобылки - и опять за водицу! Хлебнула и держит во рту.
Видит старик, что старуха ни словечка ему супротивного не говорит, дался диву и... замолчал.
И пошло промеж них с той поры все как по-писаному: снова, как в молодые годы, людям на загляденье жить стали. Потому, как только начнет старик шуметь, старуха сейчас - за наговорную водицу!
Вот она, сила-то, в ней какая!
